В рамках Дней Санкт-Петербурга в Риге в нашем городе гостил Театр им. Ленсовета. Питерцы давали русскую версию знаменитой французской постановки «Фредерик, или Бульвар преступлений» по одноименной пьесе Эрика-Эммануэля Шмитта. Главную роль в спектакле исполнил Сергей Мигицко. Буквально за час до выхода на сцену народный артист России дал интервью «Часу».
Сергей Григорьевич даже на первый взгляд производит впечатление человека открытого, веселого и очень позитивного. Да он и сам это про себя, кажется, прекрасно знает. Объясняет он все это одесским происхождением. Должно быть, оттуда и его удивительная особенность говорить с улыбкой даже о серьезном.
Родом из Одессы
— Можно ли говорить, что одесское происхождение предопределило ваше амплуа комического актера? Из этого города вышло немало веселых людей...
— Однозначно да. Одесса — удивительный город. В нем живут яркие люди, растут яркие, незаурядные дети. Там все ходит ходуном. С детства одесситы впитывают в себя этот синтез моря, солнца, громкого разговора, ярких мам, пап, учителей, соседей по лестничной клетке. Каким еще может вырасти человек, живя в таком удивительном городе! Карцев, Жванецкий, Стоянов - все это примеры того самого одесского синтеза. Тем более я рос в шестидесятые, а то время просто дышало творчеством.
— Но нередко актеры с комическим амплуа в жизни оказываются людьми чрезвычайно серьезными и даже хмурыми...
— Это не про меня. Я вообще стараюсь как можно меньше брать на себя негатива. Жизненный пессимизм нам часто ставит капканы, которые не всегда так уж просто обойти. Я же стараюсь тянуться к позитивным людям, как подсолнух к солнцу. Повторяю, прививкой от такого пессимизма и негатива стало для меня одесское детство. Знаете, когда я только-только попал в Питер, люди на меня реагировали странно. Я постоянно сталкивался с непониманием, которое выражалось в вопросах типа: «Да что вы все время смеетесь? Чего постоянно лыбитесь?». Люди не могли понять, как так можно. Все были чрезвычайно серьезные, а у меня вечно улыбка до ушей. Все дело в разной ментальности. Ведь там, в Одессе, такие были все.
— Питер вас в этом смысле не обтесал?
— Не то слово!
— На одном из ваших неофициальных сайтов написано: «Его негероическая внешность определила арсенал его ролей». Вам никогда не было обидно за такие характеристики?
— А с чем тут поспоришь? У меня действительно негероическая внешность. Мне явно не хватает мужества в лице и в плечах, не все благополучно и с походкой. До определенного возраста я даже не помышлял, что когда-нибудь смогу сыграть на сцене любовь или нечто, касающееся мужского начала. Но потом все это как-то развернули наши режиссеры. Прежде всего это Олег Александрович Леваков, талантливый артист, мой друг. Мы с ним сделали несколько спектаклей, в которых я немного отошел от комедийного образа, и пошло поехало. Так постепенно я стал испытывать удовольствие и радость от новых характеров.
— Как произошел этот разворот? За счет чего он состоялся?
— За счет одной роли. Это был 1988 год, после «Собачьего сердца» мы сыграли спектакль «Пророк в своем отечестве», и там во главу угла были поставлены чувства. С того момента меня и увидели в новом свете.
— Роль Фредерика Леметра из «Бульвара преступлений», показанного на рижской сцене, по вашим словам, самая любимая и в то же время сложная...
— Чем труднее дается роль, тем она любимее. Я всегда очень много сил и эмоций вдыхаю в этот спектакль, поэтому он дается с большим трудом. Там гамма чувств: любовь, ненависть, презрение, обожание — играть все это одновременно непростая работа.
Но главная мысль этого произведения заключается в том, что талантливому человеку всегда приходится расплачиваться за свой талант. Носить в себе талант очень непросто. Чем-то всегда нужно поступаться. В случае моего героя Фредерика он поступился великой любовью и огромным счастьем, которое он мог бы иметь, если бы принял любовь женщины, которую играет Анна Ковальчук. Мне известна масса примеров, когда выдающиеся, знаменитые люди платили за свою удачу в профессии очень большую цену.
— Какую жертву вы положили на алтарь искусства?
— Этого я вам не скажу, это находится у меня глубоко внутри. Но каждая роль — это, поверьте, огромное количество проб, вопросов к себе и ответов на них. Правильно я делаю или нет — в этих мыслях мы барахтаемся ежеминутно.
Примеряя собственную жизнь
— Устами вашего героя вы говорите со сцены совершенно шокирующие вещи о натуре и мироощущении актера. Особенно поразили слова о том, что даже в минуты глубокой скорби (например, от утраты близкого человека), как и в минуты счастья, актер занят тем, что наблюдает за собой со стороны. Слезы, страдания, скорбь или смех, счастье, радость пропускаются через призму того, как бы все это в будущем применить на сцене...
— К сожалению или к счастью, это так. Вот я вам сейчас открою один секрет. У меня есть несколько очень удачных ролей, которые полностью дублировали мою личную жизнь.
— Ведь это же плен... Неужели артист не может просто испытывать какие-то эмоции без самокопания, без примерки их к образам и героям?
— Это часть профессии. Если ты актер, ты должен уметь это делать. Без этого никак. Ты сам себе и психолог, и психотерапевт.
Анастасия Ружанская,
газета «Час» (Латвия), 20.11.09
